Михал Калецкий — последователь Маркса и предвосхититель Кейнса | 1 часть
Левая экономическая мысль богата на прорывные открытия и исследования экономической системы, которые также перенимались и прогрессивными экономистами различных направлений. И среди тех, кто после Маркса оказал возможно наибольшее влияние на развитие экономики (в том числе с него и начинается такая наука, как макроэкономика) — был Михал Калецкий, несправедливо оставшийся для многих в тени. О его научном вкладе мы сегодня (а также во второй части) и поговорим. Но прежде хотелось бы ответить на вопрос, как собственно так вышло, что более реалистичные модели ученого не получили приоритета над неоклассическими идеями?
Итак, если вы хотите оказать влияние на современную экономическую науку, вы должны быть в правильном месте в правильное время, а также вы должны публиковаться на правильном языке (плюс стоит учитывать классовый вопрос). Михал Калецкий нарушил все эти условия: он открыл многие из элементов кейнсианской системы за три года до публикации Кейнсом «Общей теории» (1936) и пошел дальше Кейнса в интеграции этих элементов в модель, которая объясняла феномены несовершенной конкуренции, но опубликовал свои идеи на польском языке, находясь в Варшаве, печатаясь в социалистических журналах.
Как на Западе, так и у нас достойному признанию Калецкого всегда мешало его марксистское «происхождение» и связь его теоретической концепции с социалистическим движением. Запад в свое время чуждался его потому, что он был не либералом, а социалистом, а «реальный социализм» Советского Союза и Польши — потому что он не был ортодоксальным марксистом.
Если же освободиться от такого подхода и попытаться объективно оценить личность и творчество Михала Калецкого, то кроме Кейнса, едва ли кого-нибудь можно поставить с ним рядом из числа экономистов XX века. Хотя Калецкий даже на Западе не имеет такого всеобщего признания как Кейнс, но многие посткейнсианцы ставят Калецкого выше Кейнса.
Теперь перейдем к самому интересному (в этой и следующей части), и попробуем ответить на вопрос о том, что же такого прогрессивного внес Калецкий в экономическую науку?
Общепризнанной сущностью кейнсианской революции считается доказательство неспособности спонтанного обеспечения равновесия капиталистической экономики и необходимость его достижения путем государственного регулирования совокупного спроса. Это доказательство в значительной мере покоится на пересмотре классической трактовки, согласно которой капитал обязан своим происхождением и функционированием бережливости капиталистов, их склонности к сбережениям. Именно сбережения, прокламирует классическая теория, создают рынок капиталов, в котором их движение (предоставление капиталов друг другу) регулируется ценой пользования ими, т.е. процентной ставкой.
Калецкий и Кейнс утверждали, что такое понимание вещей основано на обманчивой видимости явлений. Не сбережения определяют инвестиции, а, наоборот, инвестиции являются основным мотором, приводящим в движение весь механизм экономического роста. Калецкий и Кейнс были едины в доказательстве того, что не высокие сбережения определяют высокие инвестиции, как утверждала с классическая теория, а, наоборот, высокие инвестиции определяют высокие сбережения. Инвестиции являются исходными, а сбережения производными.
То, как теоретическая мысль нашла эту зависимость, представляет немаловажный интерес. Идея эффективного спроса впервые была обоснована Михалом Калецким в 1933 году в работе под названием «Очерки теории бизнесцикла». В тексте нет прямых ссылок на кого-либо. Но тому, кто знаком с теорией расширенного воспроизводства и экономических кризисов Маркса установить родство не трудно. Калецкий начинает свой анализ оттуда, где остановился Маркс, но ход его рассуждений кажется явным продолжением намеченной Марксом логики.
Приведем оставшуюся неизвестной Кейнсу, но хорошо знакомую Калецкому трактовку Марксом эффективного спроса: «Условия непосредственной эксплуатации и условия ее реализации, — писал он, — не тождественны. Они не только не совпадают по времени и месту, но и по существу различны. Первые ограничиваются лишь производительной силой общества, вторые ограничиваются пропорциональностью различных отраслей производства и потребительной силой общества. Но эта последняя определяется не абсолютной производительной силой и не абсолютной потребительной силой, а потребительной силой на основе антагонистических отношений распределения, которые сводят потребление огромной массы общества к минимуму, изменяющемуся лишь в более или менее узких границах» (Маркс, т. 25, ч. 1, с. 268). У Маркса проблема эффективного спроса фигурировала под другим названием — проблемы реализации совокупного продукта. Она занимает центральное место во втором томе «Капитала».
Проблемы как эффективного спроса, так и роли инвестиций в его обеспечении были предметом анализа Маркса задолго до того, как они встали перед Калецким и Кейнсом. По всему видно, что, в отличие от Кейнса, положения Маркса были хорошо знакомы Калецкому. Это, разумеется, никак не умаляет значение вклада ни того, ни другого, но, по нашему мнению, объясняет, почему Калецкий опережал Кейнса.
Сравнение опубликованных в 30-х годах текстов Калецкого и Кейнса обнаруживает любопытную деталь. Прояснение вопроса шло от Калецкого к кейнсианству, а не наоборот. В кейнсианской трактовке сбережений и инвестиций, как об этом свидетельствует ряд исследователей (Дж. Робинсон, М. Сойер) сохранялась некоторая туманность. В частности, это касалось тождества сбережений и инвестиций с учетом фактора времени. Было неясно, каким образом принятый в определенное время и в определенном месте объем инвестиций количественно совпадет с объемом сбережений, решение о которых было принято в другое время и в другом месте.
С точки зрения индивидуальных хозяйств, — а классическая школа стояла на ней, — зависимость выглядит таким образом, что каждое хозяйство (семья) вначале что-то сберегает, а затем расходует. Однако с общественной точки зрения дело обстоит иначе, расход одного является доходом для другого. Это прекрасно понимал и Кейнс. Но методологического инструмента для анализа подобной ситуации у него не было. Это ему заменяла его гениальная интуиция. У Калецкого же такой инструмент был — социально-классовая природа и роль различных частей созданного продукта (доходов). В отличие от Кейнса, он не ограничился психологической склонностью индивидуума к потреблению (функция потребления), а ввел в анализ расчленение людей на классы, а их доходов — на зарплату и прибыль. Благодаря этому Калецкий увидел то, чего не заметил Кейнс: в то время как рабочие потребляют весь свой доход (у них функция потребления = 1); капиталисты потребляют лишь часть своего дохода (у них функция потребления < 1). Такое разграничение, как мы увидим далее, имело исключительное значение и внесло ясность в искомый вопрос.
Калецкианская трактовка инвестиций отличается от кейнсианской рядом признанных преимуществ. Во-первых, Калецкий четко отграничивает инвестиционные решения от инвестиционных расходов и тем самым вводит в анализ чрезвычайно важное влияние фактора времени. Во-вторых, он вносит ясность в формулу равенства инвестиций и сбережений, признавая ее верной на народнохозяйственном (совокупном) уровне, но отнюдь не на уровне фирм, где решающее значение имеет доступ к финансовым ресурсам. В-третьих, Калецкий устраняет существенный дефект, которым страдает кейнсианский график предельной эффективности капитала, согласно которому последняя определяется точкой пересечения ожидаемой прибыли с убывающей функцией от нормы инвестирования.
Модель ценообразования
Одним из выдающихся научных достижений Калецкого является разработка им модели ценообразования, соответствующей условиям несовершенной (монополистической) конкуренции. Новаторством в этой области он существенно отличается как от Маркса, так и от Кейнса.
Дж. Робинсон отмечала, что Кейнс не позаботился увязать свою макроэкономическую теорию с микроэкономической и оставил без внимания проблему цены. В результате его концепция оказалась глубоко противоречивой. Остается логически неясным, каким образом возможен на макроуровне отход от принципа laissez faire, если на микроуровне все остается без изменений и цены по-прежнему формируются по Маршаллу, т.е. в соответствии со спросом и предложением.
Калецкианская модель цены прямо не увязана с трудовой теорией стоимости Рикардо-Маркса. Последние, как известно, различали цену и стоимость как сущность и явление. Стоимость («естественная цена», как ее называют Смит и Рикардо или величина «общественно необходимых затрат», как ее называет Маркс) определяется объективными факторами производства товара, в то время как цена («рыночная цена» по Смиту и Рикардо) определяется субъективными факторами (спросом и предложением) и постоянно отклоняется от своей объективной основы. В этих постоянных отклонениях, создаваемых рыночной конкуренцией, Смит, Рикардо и Маркс видели действие закона стоимости, т.е. закона средних, общественно необходимых трудовых затрат.
Калецкианская модель цены связана с издержками производства. Но в этой модели учитываются изменившиеся условия о конкуренции. Установление господства монополий в решающих отраслях экономики привело к тому, что прежняя совершенная конкуренция в этих отраслях сменилась несовершенной конкуренцией.
Исходным в модели Калецкого является признание неодинаковых механизмов ценообразования в двух различных секторах экономики. Более или менее свободное образование цен в соответствии со спросом существует, говорит Калецкий, в ограниченном периферийном секторе экономики: в сельском хозяйстве и добывающих отраслях. Изделия этих отраслей — сырье и продукты питания — обычно производятся в условиях неэластичного предложения, в особенности в краткосрочном периоде. Поэтому изменение спроса здесь ведет к изменению цены. При возрастании спроса запасы истощаются, и удовлетворить спрос можно лишь путем повышения цены. Что касается цен на промышленные изделия, составляющие основную массу товаров (этот сектор он называет основным), то они гораздо больше с подвержены воздействию издержек производства, чем спросу. «Вообще говоря, — пишет Калецкий, — изменения цен готовых товаров «определяются издержками», в то время как цены на сырье, включая основные продукты питания «определяются спросом». Цены готовых товаров, конечно, испытывают влияние тех товаров, цены которых определяются спросом, но эта связь осуществляется по каналу издержек, через который это влияние передается» (Kalecki Michal. Selected essays on the dynamics of the capitalist economy. Cambridge University Press. 1971).
Господство на рынке позволяет монополистам диктовать цены в соответствии со своими интересами. Влияние спроса, конечно, сохраняется, но в условиях отсутствияго конкурента его роль в корне меняется. Изменение спроса влияет теперь не на цену, а на объем выпуска. Если, например, сокращается спрос, то фирма не снижает цену, как было при свободной конкуренции, а сокращает выпуск и таким образом приводит предложение в соответствие со спросом. Если же возрастает спрос, то фирмы предпочитают, наоборот, расширять выпуск при той же цене. Поэтому постоянное наличие избыточных мощностей стало обычной практикой фирм, позволяющей им гибко приспосабливаться к требованиям рыночной конъюнктуры без риска неконтролируемых изменений цен.
Главной стратегической целью фирмы, утверждает Калецкий, стала не столько максимизация текущей прибыли, сколько максимизация темпов роста при устойчивости своего положения на рынке.
В результате Калецкий приходит к выводу, что в основном секторе экономики цена определяется двумя основными факторами: уделъными издержками производства и надбавкой на них, которая в свою очередь определяется «степенью монополии». Зависимость издержек производства от прямых (удельных) затрат на заработную плату и необходимые материалы не может вызывать сомнений. Что касается надбавки на удельные затраты, то она зависит от «степени монополии», т.е. от возможности реального воздействия фирмы на размер надбавки, превышающей прямые издержки.
Формула цены в основном секторе экономики приобретает вид
p = uk,
где: р — цена, установленная фирмой.
u — средние прямые издержки.
k — коэффициент надбавки, монополистической «накидки».
По мнению Калецкого, к определяется рядом институциональных преимуществ, в силу которых монополии приобретают и удерживают свое господство на рынке. К ним обычно относят; а) высокий уровень концентрации производства и капитала, б) рекламу, в) авторитет торговой марки, г) широкие связи в деловом мире и государственных органах.
Потребитель не так уж свободен в своем выборе, как это часто изображает неоклассическая концепция. Его голос отнюдь не является решающим на рынке, т.е. в определении структуры производства и потребления.
#politeconomy_AC
